Барто Агния Львовна

Записки детского поэта

Дневники 1974 года

Тетя Шура — уборщица на Новодевичьем кладбище. Каждый день она видит горе, но чувства ее не притупляются.

—   Невеселая у нас работа,— как-то сказала она,— но зато больших людей мы тут видим. Нет, не только в гробу, они, живые, к своим близким годами ходят. А потом, глядишь, и самого несут.

Философия под стать шекспировским могильщикам, только у тети Шуры сердечности больше.

Иные посетители кладбища с любопытством подходят к надгробью, возле которого сидит кто-то из близких.

—   Не дадут человеку погоревать,— вздохнет тетя Шура.

Все могилы, за которыми она ухаживает, называет «мои».

—   На моей могиле ветер вазу опрокинул. Недавно по главной аллее маршировало пионерское

звено. Пионеры были в парадной форме, у двух девочек через плечо повязаны ленты, а мальчик, идущий впереди, был даже в белых перчатках. Ребята шагали в строю, а вожатая, наблюдая за ними, делала им замечания. Когда репетиция была окончена, вожатая раздала каждому пионеру по цветку, и они торжественно направились к памятнику Зои Космодемьянской,

- Правильно их торжественности учат,— заметила тетя Шура,— а подготовку на бульваре бы провели...

Во время гражданской панихиды в Доме литераторов:

—   Много венков! У меня меньше будет.

—   Ну этого вам знать не дано.

—   Почему? Я сосчитал, какие организации меня почтят...

О, человеческое честолюбие!

Он понимал, что не доживет и до осени. Как было продлить его надежду? Жена купила ему новые туфли. Он удивленно посмотрел: туфли? Может быть, и впрямь он еще поднимется на ноги?

Когда его в последний раз увозили в больницу, он захотел взять эти туфли с собой.

Если вдуматься — какое чудо профессия реаниматора!

—  Скажите, оживив человека, вы чувствуете себя богом? — спрашиваю я молодого специалиста. Он начинает взволнованно ходить по комнате, отвечает не сразу:

—   Богом себя не чувствую, но когда делаю прямой массаж и остановившееся сердце в моей руке вновь начинает биться — ощущение, ни с чем не сравнимое...

Потом молодой реаниматор прибавляет совсем другим, уже чисто профессиональным тоном:

—   Сейчас мы располагаем новыми способами оживлять сердце, не вскрывая грудной клетки.

Весна поздняя, холодная. Сгребаю в кучи прошлогодний лист на даче, в саду. Мимо проходит пожилой мужчина в ватнике. Останавливается у калитки, спрашивает меня:

—  У Барто дворником работаешь?

—  Да,— отвечаю я, тем более что в данную минуту это соответствует истине.

—   Ну и как она характером, ничего?

—   Ничего, работящая женщина,— отвечаю я. Живучи все-таки превратные представления о жизни

писателей...