Барто Агния Львовна

Записки детского поэта

Он был таким, как его поэзия

Он был таким, как его поэзия - чистая, светлая, душевная. Как часто, прочитав чье-то стихотворение, он радовался; «Хороший поэт!» Но если стихи его товарища по лире ему не нравились, он говорил, словно оправдывая автора: «Знаете, он хороший человек». Читая Квитко свои новые стихи, я, по правде говоря, в душе побаивалась услышать такую похвалу.

Особенно запомнился мне Лев Моисеевич под Москвой, в Заветах Ильича, в пустой, необжитой даче. Он стоял на каком-то сложном сооружении из стола, табуреток, перевернутых ящиков и умело приколачивал к стене лист сухой штукатурки.

—  Скоро можно будет переезжать? — спросила я.

—  Мы уже переехали.

—  А мебель где?

—  И мебель перевезли.

Я поняла, что стол и несколько табуреток — это и есть обстановка его будущего рабочего кабинета. Конечно, в Москве он жил совсем по-другому, но здесь ему был нужен только письменный стол и сад. В саду он возился с необычайным усердием и был похож на героя из книжки Чапека «Круглый год садовода», точно так же, как наседка своих цыплят, перетаскивал растения из одного угла сада в другой.

Год спустя, ранней весной, снова пришла я к Квитко. Молодой сад повзрослел, все распушилось, тянулось ввысь. Лев Моисеевич встретил меня у калитки улыбающийся, чём-то очень довольный. «Написал новые стихи»,— подумала я. Квитко повел меня не в дом — мы подошли к двум маленьким елочкам у забора, на мой взгляд, ничем не примечательным.

—  Посмотрите на них... Они выжили! — произнес Квитко с искренней теплотой, даже с нежностью. И рассказал мне, что осенью выкопал эти елочки, чтобы пересадить их на другое место, но что-то отвлекло его, и он забыл про них. А они прижились.

В тот день мы, как всегда, читали друг Другу стихи, потом пили чай на открытой терраске, но он все возвращался мысленно к двум елочкам.

—  Посмотрите, вот они, там! — неожиданно протягивал Он руку к забору, как будто можно было увидеть их на таком расстоянии. Я не знала тогда, как сильно они овладели его воображением и что им будут посвящены такие светлые и мудрые строчки:

 
Две елочки, два кротких медвежонка,
Игольчатые ветки растопыря,
Стоят, купаясь в солнечном деньке.
Они меня, наверно, долго ждали,
Их дождики охлестывали злые,
Осенний ветер маял и студил.
Тогда они к земле припали близко
И крепко к ней корнями присосались
В неистребимой жажде бытия.
И я стою в молчании глубоком
И думаю: «Какое это чудо —
Земля животворящая моя»

Не так давно побывала я в Заветах Ильича, прошла мимо знакомого забора. Не уцелели эти елки...