Барто Агния Львовна

Сборник "Переводы с детского"

Заключительное слово

В моём «Собрании детских сочинений» осталось многое, что хотелось бы «перевести с детского».

Но, увы, неожиданно, в разгаре работы, мне пришлось поставить точку. Выяснилось, что я могу подвести своих художников.

Часто встречалась я с ними: в детской художественной школе Краснопресненского района, куда ребята приходят после обычного школьного дня, и в Московской средней художественной школе, где, кроме общих предметов, ежедневно преподаются живопись, рисунок, скульптура.

Как мы работали? Дети собирались в одном из классов, а я каждый раз читала им два-три стихотворения, написанные от имени их сверстников. И вот что интересно: ребята смеялись или задумывались о чьей-то судьбе, но в то же время «слушали глазами». («Услышишь ли глазами голос мой?..» - так сказано у Шекспира в одном из его сонетов.)

Мгновенно они решали, к какому стихотворению каждый из них сделает рисунок. Маленькая ученица художественной школы сказала своему отцу-художнику:

- Папа, ты медленный художник, а я быстрый!

Когда впервые меня позвали посмотреть готовые работы, я вошла в кабинет директора и ахнула. Рисунки, разложенные рядами по всему полу, оставляли лишь узкую полоску от двери к письменному столу в глубине комнаты.

Их было множество! Сколько рисунков, светлых и негодующих, реальных и фантастических, вызвал белый голубь мира, который борется с чёрной железной птицей войны.

Тревогу французских детей, тоску восмилетней гречанки - всё это наши "быстрые художники" сумели выразить каждый по-своему. Небольшие "осложнения" произошли в Либерии... Не счесть было танцующих африканцев, но на двух рисунках они оказались явно краснокожими. Многие рисовальщики изобразили девочку-африканку на зелёном холме среди её друзей-животных. Любовь к ним всегда сближала детей всех стран. Но на одном из ресунков маленькая африканка была одета в советскую школьную форму. А на другом - африканская девочка под жарким солнцем Африки была укутана в тёплое пальто с меховым воротником. Рисунки некоторых ребят были сделаны совсем по-взрослому.

Осталась не нарисованной только мечта финской третьеклассницы: "Во сне увидеть обрученье". Некоторые девочки постарше вполне понимающе отнеслись к этой мечте, но не знали, как изобразить неведомый им обряд "обрученья". А вот в финский лес, для того чтобы неосторожная мама туда не направилась, они предусмотрительно поселили львов и тигров.

Я привыкла к встречам с детьми: утром в одной школе, днём - в другой; привыкла к тому, что преподаватели-художники охотно выкраивают время для этих втреч и очень интересуются работами детей. Но приближался конец полугодия, и я стала замечать озабоченность на лицах педагогов: предстояли просмотры и экзамены.

- Объясните мне, что такое просмотры? - попросила я ребят. Они сразу заволновались.

- Понимаете, - сказал мне один из мальчиков, - в каждом классе есть два шкафа: один хороший, другой плохой. Из хорошего рисунки идут на просмотр.

- А из плохого их уносят домой, родителями на утешение? - спросила я.

- Да, - подтвердил он под общий смех.

С каждым днём дети волновались всё больше. Поняла я, что, хотя рисуют они для книги с интересом, с удовольствием, но я невольно отнимаю у них время, необходимое, чтобы готовиться к экзаменам. Что поделаешь, нужно было расставаться с милыми моими художниками. После экзаменов у них начались каникулы, а потом я должна была уезжать. Вот и пришлось поставить точку в книжке. А может быть, и многоточие...